Мало кому из российских соотечественников, проживающих в Люксембурге, или из самих люксембургских жителей известно, что в маленьком городке, Мертерт, имеется старое “русское кладбище”, на котором первые захоронения россиян, оказавшихся волею судеб в начале 20 века в Великом герцогстве, датируются 1926 годом.
“Русское кладбище” в люксембургском городе Мертерт – это часть истории Государства Российского, которое насчитывает около 20 захоронений 50 -ти российских эмигрантов первой волны: офицеров, военнослужащих Белой гвардии и членов их семей.
Среди находившихся в Люксембурге россиян, в то время, были и просто солдаты, офицеры Русской Армии, взятые в плен на Западном фронте во время Первой мировой войны и освобожденные после ее окончания. Были и бывшие военные – остатки воинских частей Белой гвардии, воевавших под предводительством Деникина, Колчака и Врангеля, на стороне царя и Временного правительства в послереволюционной России, прибывшие в Великое герцогство из Болгарии и Турции для работы на местных фабриках и заводах.
Какие пути привели первых российских эмигрантов в Люксембург?
Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним ситуацию в Крыму в двадцатом году прошлого столетия. Гражданская война в России подходила к концу, а проигравшие Красной армии остатки белогвардейских военных формирований отступали в Новороссийск. После подписания мирного соглашения с Польшей 12 октября 1920 года, большевики перебросили части своей армии с польских границ в Крым, тем самым, приближая финал разгрома белых формирований. Врангель отдает приказ об эвакуации 8 ноября, и первые 130 кораблей со 146-ю тысячами беженцев на борту покидают Крым, идя в сторону Константинополя.
Государства на Балканах интенсивно запрашиваются о выдаче разрешений на въезд беженцев из России – военных и гражданского населения, причем многие из них не хотят уезжать далеко от родины, надеясь на возможное скорое возвращение домой.
Мир по-прежнему не спокоен: Турция продолжает воевать с греками, голод в России уносит около пяти миллионов жизней, огромное число беженцев из Армении пытаются спастись от геноцида 1915-го года.
Миллионы эмигрантов ждут получения специального паспорта Нансена (Nansen Passport), чтобы заполнить мандат в Bureau international de Travail (BIT) и определиться с территориальным размещением. Инспекторы из бюро BIT работают день и ночь над размещением людей в странах Европы и Южной Америки.
Дело еще и в том, что индустрия Западной Европы с середины 20-ых годов стала активно развиваваться и ей были срочно нужны рабочие руки, а Люксембургу тоже требовались рабочие. Кроме того, правительство Великого герцогства было в числе стран, активно поддержавших инициативу выдачи мандата BIT на первой международной конференции в 1923 году.
В то время индустрия Люксембурга складывалась из трех видов: кожевенная промышленность в Wiltz (город на севере страны), керамическое производство в Mertert/Wasserbillig (на востоке страны) и бурно развивающееся металлургическое производство на юге страны.
Желающих работать на люксембургских предприятих и шахтах, активно вербовали в лагерях для беженцев в Болгарии и Турции.
Поэтому, надо отметить, что первая волна русской эмиграции в Люксембурге не имела политического характера – русские приглашались для работы на люксембургских предприятих из-за нехватки местной рабочей силы.
В 1929 году первая большая партия российских эмигрантов в составе 120 человек прибыли в Wiltz для работы на кожевенной фабрике ” Ideal S.A “. Большинство из них были размещены в помещениях, принадлежащих фабрике. Русские быстро интегрировались в местное население, чему значительно поспособствовали и общие интересы к музыке и футболу: в люксембургском Wiltz уже в те годы была сформирована достаточно активная местная футбольная комнада.
Позже, другая группа русских, около 100 человек переселилась на юг страны, где была работа на люксембургском сталелитейном производстве в городах Dudelange и Rodange/Athus.
Кстати, генеральным директором металлургического предприятия в Rodange/Athus с 1939 по 1942 гг. был выходец из России или Литвы, Boris Tolly. Его супруга, Kozlowa Martha, похоронена в Rollingen (Lamadelaine)(сведения из местной люксембургской газеты, прим. автора). В сохранившейся местной люксембургской газете есть и опубликованный некролог о смерти Boris Tolly (directeur (général) de la S.A. Minière et Métallurgique de Rodange ) в 1946 году, в Париже, в возрасте 58 лет.
В 1935 году в мире наступает экономический кризис, многие российские иммигранты в Люксембурге теряют работу и вынуждены искать новые места для выживания. Некоторые из них остаются в городе Wiltz, успев к этому времени создать семьи с местными жителями, часть переезжает в Mertert/Wasserbillig для работы на керамическом предприятии Cerabiti, другая часть эмигрирует в Парагвай (Южная Америка).
В Mertert российские переселенцы были размещены достаточно изолированно – в жилых помещениях при кожевенной фабрике, образовав, так называемую, “русскую колонию”. (Сейчас в городе осталось всего несколько построек того времени)
Поэтому, хотя и жили мирно с местным населением, особого контакта наладить не получилось. Русская община Люксембурга на тот момент насчитывала около 300 человек. Многие, в буквальном смысле, “жили на чемоданах”, мечтая о скором возвращении на родину. В одном из подвальных помещений на Мозельштрассе города Mertert русские оборудовали православную часовню. Так жителям “русской колонии” было легче сохранять свои привычки, говорить на своем языке и исповедовать свою религию.
Одними из самых известных представителей русской общины в то время были: полковник, галлиполиец, Евгений Евгеньевич ТРЕЩИН (Eugène Trestschine) – первый настоятель русского православного храма в Люксембурге и предводитель русской колонии, полковник, георгиевский кавалер Яков Владимирович ЭБЕН.
Во время Второй Мировой войны некоторые из №русских колонистов” покинули Люксембург, другие с помощью местного населения, пытались укрыться от нацистов в люксембургских карьерах – Stollen des Wasserbilliger Kalkwerks.
«Европа не оправдала наших надежд. Парагвай – страна будущего»
– так писала русскоязычная газета «Парагвай» („Le Paragoay“), издаваемая в Париже, в начале 30-ых годов прошлого столетия. “Парагвайское правительство интересуется казаками, готово предоставить казакам на очень льготных условиях хорошие земли вдоль новой железной дороги“, – убеждал из столицы Франции своих российских соотечественников, проживавших в Европе, Иван Тимофеевич Беляев – царский генерал, ученый, географ, антрополог, этнограф, лингвист, позже создатель парагвайского “русского очага”.
“Люксембургское правительство пошло навстречу желанию группы (около 40 человек) российских переселенцев из города Вильц перебраться в Паргвай и даже выдало им проездные деньги и вещи для устройства на новом месте вплоть до палаток и охотничьих ружей“, – привел отрывок из журнала “Часовой” (N 135-136) в своих воспоминаниях, Дмитрий Беляев (https://dbelyaev.ru/p/11612/) – потомок генерала Беляева. Судьба россиян в Южной Америке – это отдельная история, но хочется заметить, что именно российские эмигранты помогли Парагваю выиграть войну с Боливией в 1932—1935 гг (Чакская война), поэтому в столице далекого Парагвая – Асунсьоне- есть улицы, названные русскими именами, а в Чако Борель сооружен памятник генералу Беляеву – национальному герою Парагвая.
По нормам люксембургского законодательства, любое погребение сохраняется лишь до истечения срока аренды земли, по 12-ти из 20-ти русских захоронений в Мертерт срок действующей концессии истек, и мэрия имела полное право выставить эти участки на продажу, если они не будут оплачены.
24 октября 2017-го года в объединённой мэрии коммун Вассербилиг и Мертерт состоялась церемония подписания соглашений на 30-летнее продление концессий русских захоронений, которые занимают отдельный сектор на городском кладбище люксембургской коммуны Мертерт.
Marina Nickels
Нансеновский паспорт или паспорт Нансена – международный документ, который удостоверял личность держателя, и впервые начал выдаваться Лигой Наций для беженцев без гражданства. Этот документ впервые был разработан в 1922 году норвежцем Фритьофом Нансеном, комиссаром Лиги Наций по делам беженцев.
Вначале он выдавался россиянам, а впоследствии и другим беженцам, которые не могли получить обычный паспорт. В 1942 году этот паспорт признали правительства 52 государств, и он стал первым переездным документом для беженцев. Было выдано около 450 000 нансеновских паспортов с целью помочь беженцам без гражданства найти приют в других странах. Этот документ стал предпосылкой для Проездного документа беженца, ратифицированного Конвенцией ООН о статусе беженцев 1951 года. За гуманистическую деятельность Фритьоф Нансен получил Нобелевскую Премию Мира в 1922 году.
